Посещение провинциального города высоким гостем из правительства в первые годы Советской власти было событием незаурядным. А для небольшой казачьей станицы, каковой являлась станица Сакмарская, и подавно, грандиозным. Именно таким и стал неожиданный визит в Сакмару одного из видных революционеров и политических деятелей Советского государства Анатолия Луначарского.
16 марта 1929 года, совершая инспекторскую поездку по Среднему Поволжью (Оренбург в 1929 г. находился в составе Средне-Волжской области, с центром в г. Самаре), в Оренбург прибыл первый нарком просвещения РСФСР Анатолий Васильевич Луначарский.
Целью поездки наркома было, с одной стороны, непосредственное знакомство с учебными заведениями, их постановкой и состоянием их в этом крае, с другой стороны — встречи с населением.
Утром 18 марта, после очередной встречи с трудящимися, Луначарский выразил желание не ограничиваться только Оренбургом, но и выехать в одно из сел. Согласно совету начдива Евсеева, для этого была выбрана находящаяся в 30 км от Оренбурга казачья станица Сакмарская.
Вот как описывает свою поездку сам нарком в газете «Вечерняя Москва» от 3 апреля 1929 года.
«Мы поехали туда большой компанией в особом вагоне, так как количество оренбуржцев, пожелавший принять участие в этой маленькой экспедиции, оказалось весьма почтенным. Приехав в Сакмарскую станицу, мы нашли там огромное количество казаков и казачек, собравшихся не только из самой станицы, но и из прилегающих местностей. День был довольно морозный и дул сильный ветер, но мы решили прежде всего устроить митинг под открытым небом, так как количество слушателей нельзя было вместить ни в одно из ближайших зданий.
На мою речь (которую я говорил с площадки вагона) отвечали с энтузиазмом и готовностью — очень четко и на поразившем меня великолепном русском языке, очевидно, свойственном оренбургскому казачеству. В заключение я предложил выбрать делегацию для более подробной беседы о разных нуждах сакмарского населения. Но вышло еще лучше, чем я ожидал.
Беседа с делегацией была перенесена из вагона на станцию, где уместилось около ста человек, принявших не меньшее участие в беседе, чем выбранные делегаты. Беседа приняла характер крайне оживленный. Каких только разнообразных заявлений и запросов я здесь не услышал!
Особенно яркой фигурой оказалась одна казачка–беднячка, на вид лет сильно за 50, с головой, покрытой большим платком, из–под которого виднелся другой платок, надетый по–видимому из–за зубной боли. Но зубная боль и довольно преклонный возраст нисколько не укрощали энергии почтенной казачки. Она брала слово больше всех других и говорила на языке, который мог бы восхитить Пушкина, громко, четко и необыкновенно энергично.
Она признала, что советская власть ей сильно помогла, что ей сейчас удалось со своим стариком купить себе лошадку, что она, хотя и осталась беднячкой, но уже подняла свое крестьянское хозяйство. Она признавала также, что чем дальше, тем лучше становится, — на бедняка обращают все больше внимания. Но вместе с тем она решительно заявила, что все еще слишком «много почету воздается зажиточным»:
— «Придешь в кооперацию, уже не говорю о том, что не всегда все добудешь, а главное продавец–то издали заметит кого в хорошем платье и сейчас же пальцем манит, не в очередь продает, а ты стой да жди. Разве что которые из нас, из бедняков, понапористей, — ну, выругаешь его, он и обратит на тебя внимание, а без этого хоть час стой. Да и то, скажем, для одежды материалу получишь, а ниток нет, чем же сошьешь? Прошу представителя правительства обратить внимание, чтобы к нам, в Сакмарскую, привезли ниток, сколько надо».
Когда один благообразный, почти иконописный старичок пожаловался мне, что, в отличие от недавнего времени, когда для вступления в кооперацию нужно было внести пай только в 5 рублей, сейчас с него берут 30 рублей, старая казачка немедленно разъяснила, обращаясь прямо к нему, его заблуждение:
-«Чего, чего ты мелешь? Неправда это. Взносы вступительные тут разные установили, устанавливали их мы все. Кто совсем бедняк — 5 рублей, кто побогаче — с того больше. Я при своей нужде заплатила 15 рублей и не жалуюсь, а с тебя 30 рублей взяли, так ты молчи, тебе еще благодарным надо быть».
Такого рода реплики казачка подавала довольно часто. Все же и у нее оказался, при всей ее явной ненависти к кулакам, маленький «уклон». Она заявила, что один местный зажиточный казак устроил маслозавод.
-«Рассуди, — обратилась она ко мне, — маслозавод ведь нам нужен, он его построил и нам от этого добро. Завод у него часто ломается, прибыль небольшая, а вы его налогами да налогами, хоть бросай. А закроет он свой завод — что мы будем делать?»
На это я ей возразил, что завод этот все–таки предприятие капиталистическое, и что столь восхваляемый ею зажиточный казак никак не может избегнуть квалификации кулака. Я сказал, что следовало бы завести завод самим, на кооперативных началах, сообща. Казачка устремила на меня пытливый взор, подумала и сказала: «Разве что так».
Характернейшими были энергичные вопросы по линии народного образования. В ясных и точных выражениях один из казаков рассказал мне, почему приходится всячески требовать открытия школ крестьянской молодежи, особенно в колхозах; рассказывали про недостатки школ и о том, где нужно построить новое здание или куда прислать учителя. Молодой ветеринарный врач трагически рассказывал о своих затруднениях из–за отсутствия здания и оборудования для ветеринарного пункта.
И мы, можно сказать, всей сотней обсуждали, — как же выйти из этого положения? Представители местной власти немедленно давали соответственные разъяснения или материалы по каждому вопросу. И полтора–два часа нашей беседы прошли, таким образом, и приятно, и плодотворно.
В результате собравшиеся казаки единогласно оказали мне честь, провозгласив меня почетным казаком и подарив мне шашку в воспоминание о проведенных с ними часах и как напоминание о том, что нужно сделать для поднятия культурного и всякого другого обслуживания этих превосходных тружеников, которые, интенсивно коллективизируя хозяйство, торжественно обещают увеличить свои запашки на 40% и идут во главе района по части выполнения хлебозаготовок.»
Вот такой получилась встреча Анатолия Луначарского с жителями Сакмарской станицы, оставившая незабываемые впечатления у наркома просвещения РСФСР, и побудившая его посвятить своему визиту на берега Сакмары целую главу в брошюре «По Среднему Поволжью», напечатанную в издательстве «Красная газета» в 1929 году.
В статье использованы фото группы “Сакмара молодости нашей” в соцсети “Одноклассники”, предоставленные С.Забродиной, И.Вороньжевой, В.Правдиным
